Литературно-музыкальная композиция,

посвященная 190-й годовщине со дня рождения Ф. М. Достоевского

Цели: дать представление о личности писателя, о зна­чении его творчества, о полемике вокруг его произведений привитие интереса к изучению русской литературы, к работе над словом и со словом через внеклассное мероприятие, развитие творчества учащихся, обогащение их словарного запаса, воспитание чувства прекрасного             ( На сцене портрет Ф.М.Достоевского, столики для ведущих и чтеца)

ВЕДУЩИЙ (1): Спросите любого европейца или американца, имеющего хотя бы приблизительное представление о русской литературе, кто из наших писателей является выразителем национального духа, и они обязательно назовут Достоевского, который разделяет первые места с Л.Н. Толстым и А.П. Чеховым среди наиболее читаемых за рубежом русских авторов.

ВЕДУЩИЙ (2):    Благодаря Достоевскому не только русский человек, но и человек вообще узнал о себе немало любопытного. Он проник в такие «подвалы» и на такие «верхние этажи» национальной души, которые до него не были доступны ни для иностранцев, ни для самих русских. Творчество Достоевского – это постижение незримых прежде для нас исключительных глубин человека.

(Звучит фрагмент «Крейцеровой сонаты» Л.ван Бетховена. Выходит чтец в костюме 19 века, садится за стол и пишет письмо. Начинает читать)                                                                                                                                                      

 ЧТЕЦ «Да, милый брат мой, ну вот, наконец, и тебе письмо моё. Поговорим, потолкуем…(Встает, берёт лист, подходит ближе к краю сцены, читает даль­ше.) Что мне сказать о себе… Дав­но я не говорил с тобою искренно. Не знаю, нахожусь ли я теперь в духе, чтобы говорить с тобою об этом Душа моя недоступна прежним бурным порывам. Всё в ней тихо, как в сердце человека, затаившего глубокую тайну; учиться, «что значит человек и жизнь», — в этом довольно успеваю я. Человек есть тайна. Её на­до разгадать, и ежели будешь её разгадывать всю жизнь, то не го­вори, что потерял время, я зани­маюсь этой тайной, ибо хочу быть человеком» (Ф.М. Достоевский «Письма»).

ВЕДУЩИЙ (1): Уже 18-лет­ним юношей в письме к брату Михаилу Фёдор Достоевский чув­ствовал своё призвание. Всю жизнь он боролся за духовную природу человека, защищая его достоинство, личность и свободу. . Разгадывая  загадку человека, Достоевский постигал тайну собственной личности, и, наоборот, свою судьбу он проецировал на судьбу своих героев, изображая их в самых различных обликах.По романам Достоевского можно изучать жизнь их создателя, так как в свои произведения Фёдор Михайлович вкладывал собственный духовный опыт.

ВЕДУЩИЙ (2):    В биографических вехах Достоевского есть  такие важные точки отсчёта, такие события, которые сыграли решающую роль в его жизненном и творческом становлении.

ВЕДУЩИЙ (1): Прежде всего  писатель — выходец из древнего рода Достоевских, которому 510 лет. Старинные документы свидетельствуют о том, что род Достоевских берёт своё начало от  Данилы Ивановича Ртищева, которому пинский князь Фёдор Иванович из рода Ярославичей  пожаловал грамоту на имение  Полкотичи и часть села Достоева , в Пинском повете, к северо-востоку от Пинска. Владельцы Достоева и стали именоваться Достоевскими.

ВЕДУЩИЙ (2): Отец писателя Михаил Андреевич Достоевский — лекарь Мариинской больницы для бедных. В 1819 году он женил­ся на 19-летней дочери москов­ского купца Марии Фёдоровне Нечаевой. Мария Фёдо­ровна любила поэзию, зачитыва­лась романами, была достаточно музыкальной. Она была умна и энергична, любила своего мужа настоящей, горячей и глубокой любовью. Её письма к нему дышат наивной преданностью, большим поэтическим настроением и отли­чаются тем литературным даром, который впоследствии перешёл к детям.

ВЕДУЩИЙ (1): 30 октября (по новому стилю — 11 ноября) 1821 го­да в семье врача Михаила Андрее­вича Достоевского родился второй сын. В честь одного из предков мальчика окрестили Фёдором. Большая се­мья московского лекаря больни­цы для бедных, в которой воспи­тывались семеро детей, была совсем не богата, а лишь очень скромно обеспечена самым необ­ходимым и никогда не позволяла себе никаких роскошеств и изли­шеств. Отец писателя, строгий и требовательный к себе, был ещё строже и требовательнее к другим и прежде всего к своим детям. Он был   прекрасным   семьянином. . Михаил Андрее­вич Достоевский очень любил своих детей и умел их воспиты­вать. Своим стремлением к пре­красному писатель больше всего обязан своему отцу и домашнему воспитанию.

ВЕДУЩИЙ (2): Жизнь семьи Достоевских была счастливой: с нежной и любящей матерью, ко­торой навеяны образы кротких женщин в творчестве писателя; с заботливым и требовательным отцом; с внимательной няней Алёной Фроловной, рассказыва­ющей интересные сказки; с са­мым близким другом — старшим братом Мишей.

ЧТЕЦ : «Я происходил из семейства русского и благочести­вого

С тех пор как я себя помню, я помню любовь ко мне родите­лей. Мы в семействе нашем знали Евангелие чуть не с первого детст­ва. Мне было всего лишь десять лет, когда я уже знал почти все эпизоды русской истории Карамзина

ВЕДУЩИЙ (1): Достоевский на всю жизнь сохранил добрую память о своём детстве, и — что особенно важно — эта память от­разилась в его творчестве. За три года до смерти, начав создавать свой последний гениальный ро­ман «Братья Карамазовы», автор вложил в биографию старца Зосимы отголоски своих собственных впечатлений…                                                                                                                                                                ЧТЕЦ : «Из дома родительс­кого вынес я лишь драгоценные воспоминания, ибо нет драгоцен­нее воспоминаний у человека, как от первого детства его в доме ро­дительском.»  ( Музыка. П.И.Чайковский)

ВЕДУЩИЙ (2): Но вскоре в беззаботное детство одна за другой ворвались трагедии: смерть матери, дуэль кумира семьи Пушкина, смерть отца… Гибель Пушкина шестнадцатилетним Федей была воспринята как личное горе. Андрей Михайлович писал: «Брат Федя в разговорах со старшим братом несколько раз повторял, что ежели бы у нас не было семейного траура (умерла мать — Мария Фёдоровна), то он просил бы позволения отца носить траур по Пушкину».

ВЕДУЩИЙ (1): Отец решил определить Фёдора в Главное инженерное училище в Петербурге. 28 января 1838 года Фёдор Достоевский был зачислен в училище и перебрался в Инженерный замок, в котором оно располагалось. Юный Досто­евский вдруг остался совершенно один, без всякой поддержки и опоры, в мрачном Михайлов­ском замке.

ВЕДУЩИЙ (2): Впервые Дос­тоевский оказался лицом к лицу с враждебной действительностью, которая его глубоко разочаровала. Из дружной, любящей семьи Фё­дор попал в военное учебное заве­дение, где новичков, или «рябцов», как их там называли, нередко истязали воспитанники старших классов. Военная служба тяготила будущего писателя. Об этом красноречиво говорят его письма брату Михаилу…

ЧТЕЦ : «Пять смотров вели­кого князя измучили нас. Мы бы­ли на разводах, в манежах вместе с гвардиею маршировали церемо­ниальным маршем, делали эволю­ции, и перед всяким смотром нас мучили в роте на ученьи…   Не с кем слова молвить, да и некогда, такое зубренье, что и боже упаси, никогда такого не было. Из нас жилы тянут, милый мой…» (Ф.М. Достоевский «Письма»

ВЕДУЩИЙ (1): В 1839 году умер отец После смерти отца жизнь Достоевского в учили­ще становилась мучительнее с каждым днём. Одинокий и меч­тательный, оставшийся в 18 лет сиротой, он жестоко страдал от контраста между счастливым дет­ством и новой, казённой и равно­душной обстановкой. То, что его волновало, не находило отклика в Инженерном училище. Фёдор Достоевский мечтал о творчестве, литературе и свободе; военная ка­рьера его совсем не прельщала. Главное — литература и свобода, служение своему художественно­му дару, который он уже ощущал в себе.

19 октября 1844 года подпоручик Фёдор Достоевский вышел в отставку.

ВЕДУЩИЙ (2): Май 1845 года.  Самый торжест­венный момент в жизни Достоевского — рождение его как писате­ля — произошёл в петербургские белые ночи и получил благослове­ние Н.А. Некрасова и В.Г. Белин­ского.

Три раза пере­делывает Достоевский роман «Бедные люди». Это не только по­иски подходящей, совершенной художественной формы, но и сви­детельство напряжённой духов­ной работы, серьёзного измене­ния в его мироощущении. Писатель сообщает, что в течение 1843—1845 годов он как бы заново родился. Достоевский жил в меч­тах, «в воспалённых грёзах», чуж­дый действительности, и вдруг озарение… …Глубоко разорвала мне сердце их грустная история”, – признавался сам автор, рассказавший о любви нищего, стареющего титулярного советника, честного и чистого, к оскорбленной и грустной девушке-сироте.

ВЕДУЩИЙ (1): Душевно чуток и благороден Макар Девушкин – бедный человек, но Человек. Это маленький человек в социальном смысле, но отнюдь не в нравственном. И письма, которые дышат искренней большой любовью, самоотверженностью, чувством человеческого достоинства, – яркое тому подтверждение.                                                                                    (Шуман «Грёзы»  )

Сцена из “Бедных людей”

Чтение письма Девушкина от 11 сентября. (Герои сидят в разных углах сцены за столами, пишут письма. На столах – свечи, письма, пяльцы.) Каждое письмо делится на части и читается поочередно героями по частям, что воспринимается как диалог.

ВЕДУЩИЙ (2) И хотя начало литературного пути было блистательным, непо­нимание началось уже со второго произведения — «Двойник». Бе­линский доказывал, что «Двой­ник» носит на себе отпечаток та­ланта сильного, но ещё молодого и неопытного: отсюда все его не­достатки и все его достоинства. Отзыв был вполне благожелатель­ный, но мнительного Достоевско­го он привёл в полное уныние.

(Чайковский «Времена года»)

ВЕДУЩИЙ (1): Одиночество, непонимание и мечты. Собственная биография писателя помогла най­ти новую, всю жизнь волновав­шую его художественную тему — мечтательство. Образ мечтателя становится одним из центральных в творчестве молодого писателя. В романе «Белые ночи» образ мечтателя ав­тобиографичен: за ним стоит сам Достоевский.

ВЕДУЩИЙ (2): «Белые ночи» — повесть об одиночестве человека, не нашедшего себя в несправед­ливом мире, о несостоявшемся счастье.«Белые ночи» -своеобразная идиллия. Светлой, чис­той, бескорыстной любви юного мечтателя посвятил её Достоевский Это утопия о том, какими могли бы быть люди, если бы обнажили все свои лучшие чувства. Это, ско­рее, мечта о другой, красивой жизни, чем отражение действи­тельности.

История любви молодого человека к бедной прелестной Настеньке не может не волновать душу современного читателя. Сей­час вы увидите две сцены: сцену встречи Мечтателя с Настенькой на набережной канала и сцену про­щания с ней.

(Отрывок из повести)  (На сцену выходит Мечтатель.)

МЕЧТАТЕЛЬ: Весь день я провел за городом, вернулся доста­точно поздно. Уже пробило десять часов, когда я стал подходить к квартире. Дорога моя шла по набе­режной канала, на которой в этот час не встретишь живой души. Я шел и пел, потому что, когда я счастлив, я непременно мурлыкаю что-нибудь про себя, как и всякий счастливый человек, у которого нет ни друзей, ни добрых знако­мых и которому в радостную ми­нуту не с кем разделить свою радость. И вдруг со мной случи­лось самое неожиданное приклю­чение. Навстречу мне торопливо шла юная девушка, спасаясь от по­гони какого-то господина. Она бы­ла очень испугана. Не медля ни минуты, я бросился наперерез. Господин тут же отстал.

(На сцене появляется Настенька. Звучит лирическая мелодия.)

-Дайте мне руку, и он не посмеет больше к вам приставать.     (Настенька робко подходит к Меч­тателю и протягивает ему руку.)

НАСТЕНЬКА: Отчего вы дро­жите?

МЕЧТАТЕЛЬ: О, вы угадали с первого раза! Да, вы с первого взгля­да угадали, с кем имеете дело. Точно, я робок с женщинами, я в волненье, не спорю, не меньше, как были вы минуту назад, когда этот господин испугал вас… Я в каком-то испуге те­перь. Точно сон, а я даже во сне не га­дал, что когда-нибудь буду говорить хоть с какой-нибудь женщиной

НАСТЕНЬКА: Как? Неужели?

МЕЧТАТЕЛЬ: Да, если рука моя дрожит, то это оттого, что никогда еще ее не обхватывала такая хорошенькая маленькая ручка, как ваша. Я совсем отвык от женщин; то есть я  к ним и не привыкал никогда; я ведь один… Я даже не знаю, как говорить с ними. Вот и теперь не знаю — не  сказал ли вам какой-нибудь глупости? Скажите мне прямо; предупреждаю вас, я не обидчив…

НАСТЕНЬКА: Нет, ничего, ниче­го; напротив. И если вы уже требуете, чтобы я была откровенна, так я вам скажу, что женщинам нравится такая робость; а если хотите знать больше, то и мне она тоже нравится, и я не от­гоню вас от себя до самого дома.

МЕЧТАТЕЛЬ (с восторгом): Ну да, да будьте, ради Бога, будьте доб­ры. Посудите, кто я! Я только мечтаю каждый день, что наконец-то когда-нибудь встречу кого-ни­будь. Ах, если б вы знали, сколько раз я был влюблен таким образом!..

НАСТЕНЬКА: Но как же, в кого же?..

МЕЧТАТЕЛЬ: Да ни в кого, в идеал, в ту, которая приснится во сне. Я создаю в мечтах целые рома­ны. Но я вас насмешу, я расскажу вам, что несколько раз думал загово­рить, так просто, с какой-нибудь аристократкой на улице, разумеется, когда она одна, заговорить, конечно, робко, почтительно, страстно; ска­зать, что погибаю один, чтоб она не отгоняла меня… Но вы смеетесь… Впрочем, я для того и говорю…

НАСТЕНЬКА: Не досадуйте; я смеюсь тому, что вы сами себе враг, и если б вы попробовали, то вам и удалось… Ни одна добрая женщина, если она не глупа и не особенно сер­дита, не оттолкнула бы вас… но вот уже я дома; мне нужно сюда, в пере­улок, тут два шага… Прощайте, бла­годарю вас…

МЕЧТАТЕЛЬ: Так неужели же, неужели же больше никогда не увидимся?.. Неужели это так и останется?

НАСТЕНЬКА: Видите ли, вы хо­тели сначала только двух слов, а те­перь… Но, впрочем, я вам ничего не скажу… Может быть, встретимся…

МЕЧТАТЕЛЬ: Я приду сюда завт­ра. О, простите меня, я уже требую

НАСТЕНЬКА: Да, вы нетерпе­ливы… вы почти требуете.

МЕЧТАТЕЛЬ      (с      большим чувством): Послушайте, послушайте! Простите, если я  вам скажу опять что-нибудь такое… Но вот что: я не могу не прийти сюда завтра. Я мечтатель; у меня так мало действительной жизни, что я такие  минуты, как эту, как теперь, считаю  так редко, что не могу не повторять этих минут в мечтаньях. Я промеч­таю о вас целую ночь, целую неде­лю, весь год. Я непременно приду сюда завтра, именно сюда, на это место, именно в этот час, и буду счастлив, вспоминая вчерашнее… Но простите меня, я опять забылся; вы, может быть, когда-нибудь были здесь особенно счастливы…

НАСТЕНЬКА: Хорошо, я, пожа­луй, приду сюда завтра, тоже в де­сять часов. Вижу, что я уже не могу вам запретить… Вот в чем дело, мне нужно быть здесь; не подумайте, чтоб я назначила вам свидание; я предупреждаю вас, мне нужно быть здесь для себя… Но пусть это будет моя тайна! Только вперед уговор…

МЕЧТАТЕЛЬ: Уговор! Говори­те, скажите, скажите все заранее; я на все согласен, на все готов — буду послушен, почтителен… вы меня знаете…

НАСТЕНЬКА (смеясь): Именно оттого, что знаю вас, и приглашаю вас завтра. Я вас совершенно знаю. Но смотрите приходите с условием; во-первых, не влюбляйтесь в меня… Это нельзя, уверяю вас. На дружбу я готова, вот вам рука моя… А влю­биться нельзя, прошу вас!

МЕЧТАТЕЛЬ (пылко схватив Девушку за руку): Клянусь вам!

НАСТЕНЬКА: Полноте, не кля­нитесь, я ведь знаю, вы способны вспыхнуть как порох. Не осуждайте меня, если я так говорю. Если б вы знали… У меня ведь тоже никого нет, с кем бы мне можно было слово сказать, у кого совета спросить… А вас я так знаю, как будто мы уже двадцать лет были друзьями… Не правда ли, вы не измените?

МЕЧТАТЕЛЬ: Увидите… Толь­ко я не знаю, как уж доживу хотя сутки.

НАСТЕНЬКА: Спите покрепче; доброй ночи — и помните, что я вам уже вверилась. До завтра.

МЕЧТАТЕЛЬ: До свидания!

НАСТЕНЬКА (уходя): До свида­ния!

МЕЧТАТЕЛЬ: И мы расстались. Я ходил всю ночь; я не мог решиться воротиться домой. Я был так счаст­лив… до завтра. (Уходит со сцены.)

ВЕДУЩИЙ (1):Встретившись с девуш­кой, которую звали Настенька, на следующий вечер Мечтатель узнает ее грустную историю. Она жила вместе с больной и слепой бабуш­кой, которая не отпускала ее ни на шаг. Она была несчастна и одинока до тех пор, пока в их домике, в мезо­нине, не поселился новый жилец — молодой человек. Он заметил Нас­теньку, пожалел ее, а когда пришло время ему отлучиться по делам в Москву, пообещал ровно через год вернуться и забрать ее с собой. Настенька глубоко полюбила этого человека, ждала его весь год и теперь уже третий вечер выходит к месту назначенной встречи. Она знает, что человек, которого она любит, уже в городе, и теряется в догадках, поче­му от него нет известий.

Мечтатель берется доставить ему письмо от Настеньки. Третий вечер также про­шел в ожидании. Наконец, наступи­ла последняя, четвертая ночь.

(На сцене на переднем плане — ска­мейка. По сцене ходит Мечтатель в ожидании Настеньки. Наконец она появляется.)

 МЕЧТАТЕЛЬ (бросается к Нас­теньке, сжимает ее руки): Настенька!

НАСТЕНЬКА: Ну! ну! поскорее! Ну, где ж письмо? Вы принесли письмо?

МЕЧТАТЕЛЬ: Нет, у меня нет письма, разве он еще не был?

НАСТЕНЬКА (огорченно, гово­рит прерывающимся голосом): Ну, Бог с ним! Бог с ним, если он так оставляет меня. О, как это бес­человечно-жестоко! И ни строчки, ни строчки! Хоть бы отвечал, что я не нужна ему, что он отвергает ме­ня; а то ни одной строчки в целые три дня!

 МЕЧТАТЕЛЬ: Слушайте, Нас­тенька, я пойду завтра к нему от ва­шего имени. Вы напишите письмо. Не говорите «нет»! Я заставлю его уважать ваш поступок, он все узна­ет, и если…

НАСТЕНЬКА: Нет, мой друг, нет. Довольно! Больше ни слова, ни одного слова от меня, ни строчки — довольно! Я его не знаю, я не люблю его больше, я его по… за… буду… (Закрывает лицо руками и горько плачет.)

МЕЧТАТЕЛЬ: Успокойтесь, ус­покойтесь! Сядьте здесь, Настенька!

(Мечтатель и Настенька садятся на скамейку.)

НАСТЕНЬКА: Да я спокойна. Полноте! Это так! Это слезы, это просохнет. Что вы думаете, что я сгублю себя, что я утоплюсь?..

МЕЧТАТЕЛЬ (решительно): Слушайте! Слушайте меня, Нас­тенька! Что я буду говорить теперь, все вздор, все несбыточно, все глу­по! Я знаю, что этого никогда не мо­жет случиться, но не могу же я мол­чать. Это несбыточно, но я вас люб­лю, Настенька! Вот что! Ну, теперь все сказано!

НАСТЕНЬКА: Ну, что ж, что же? Что ж из этого? Ну, я давно знала, что вы меня любите, но только мне казалось, что вы меня так просто, как-нибудь любите… Ах, Боже мой, Боже мой!

МЕЧТАТЕЛЬ: Вы меня не гони­те? Нет? А я было сам хотел бежать от вас. Я и уйду, только я все скажу сначала. (Встает со скамьи, обраща­ется к Настеньке.) Послушайте же, мой друг, — я, конечно, человек простой, бедный, такой незначи­тельный, только не в этом дело, а только я бы вас так любил, так лю­бил, что если бы вы еще и любили его и продолжали любить того, ко­торого я не знаю, то все-таки не за­метили бы, что моя любовь как-ни­будь для вас тяжела. Вы бы только слышали, вы бы только чувствовали каждую минуту, что подле вас бьет­ся благодарное, благодарное сердце, горячее сердце, которое за вас… Ох, Настенька, Настенька! Что вы со мной сделали!..

(Настенька  встает,   подходит  к Мечтателю, подает ему руку.)

НАСТЕНЬКА: Не плачьте же, я не хочу, чтоб вы плакали, пойдемте, пойдемте со мной, пойдемте теперь; я вам, может быть, скажу что-ни­будь… (Пауза.) Вот что, не думайте, что я так непостоянна и ветрена, не думайте, что я могу так легко и скоро позабыть и изменить… Я целый год любила его и Богом клянусь, что ни­когда, никогда даже мыслью не была ему неверна. Он презрел это; он нас­меялся надо мною, — Бог с ним! Но он уязвил меня и оскорбил мое серд­це. Я, я не люблю его, потому что мо­гу любить только то, что великодушно, что понимает меня, потому что я сама такова, и он недостоин меня, — ну, Бог с ним! Но если вы чувствуете, что ваша любовь так велика… если вы захотите сжалиться надо мной, если вы не захотите меня оставить одну в моей судьбе, без утешения, без надежды, то клянусь, что благо­дарность… что любовь моя будет на­конец достойна вашей любви… Возьмете ли вы теперь мою руку?

МЕЧТАТЕЛЬ (с восторгом): Настенька!.. О Настенька! Как я счастлив!

(Мечтатель целует Настеньке руку. В это время появляется Прохожий. Подняв воротник, он быстро прохо­дит мимо. Возвращаясь, он останав­ливается перед Настенькой. Нас­тенька задрожала, стиснув руку Мечтателя.)

-Настенька, кто это, Настенька?

НАСТЕНЬКА (отвечает очень тихо): Это он!

ПРОХОЖИЙ: Настенька! Нас­тенька! Это ты!   (Настенька бросается к Прохожему, потом, вырвавшись из его объятий, кидается Мечтателю на шею и горя­чо целует его. Потом, не сказав ни слова, увлекает за собой Прохожего.)

ВЕДУЩИЙ (2):На следующее утро Меч­татель получил письмо от Настень­ки, в котором она благодарила его за любовь, умоляла простить и пом­нить ее.                 (Вивальди «Времена года»)

МЕЧТАТЕЛЬ (с письмом в ру­ках): Милая Настенька! Не помню и не держу я обиды на тебя. Чтоб я нагнал темное облако на твое ясное, безмятежное счастье, чтоб я, горько упрекнув, нагнал тоску на твое сердце, уязвил его тайным угрызе­нием и заставил его тоскливо биться в минуту блаженства, чтоб я измял хоть один из тех нежных цветков, которые ты вплела в свои черные кудри, когда шла вместе с ним к ал­тарю… О, никогда, никогда! Да бу­дет ясно твое небо, да будет светла и безмятежна милая улыбка твоя, да будешь ты благословенна за минуту блаженства и счастья, которое ты дала другому, одинокому, благодар­ному сердцу! (Пауза.) Боже мой! Це­лая минута блаженства! Да разве этого мало хоть бы и на всю жизнь человеческую?.. (Уходит.)

ВЕДУЩИЙ (1):В середине 1840-х годов в Петербурге стал известен кружок Петрашевского.

У литератора, юриста и философа Михаила Васильевича Буташевича-Петрашевского по  пятницам  собиралась  молодежь  из  самых  разных  слоев  общества.  Здесь  говорили  о литературе, политике, социальных вопросах. Казалось, что стоит только понять, как должно быть устроено общество, и переделать его в соответствии с планом, разработанным лучшими умами человечества, как все станут счастливы. Членом кружка стал Федор Достоевский.

ВЕДУЩИЙ (2):23 апреля 1849 года многих петрашевцев арестовали по доносу и поместили в Петропавловскую крепость. Двадцать один человек, в том числе и Достоевский, были приговорены к смертной казни через «расстреляние».

Император Николай I заменил смертную казнь на каторжные работы, но распорядился: «Объявить о помиловании лишь в ту минуту, когда всё будет готово к исполнению казни».

ВЕДУЩИЙ (1):Инсценировка смертной казни состоялась 22 декабря 1849 года. Через два дня Достоевского заковали в кандалы и отправили в Омский острог, в котором он содержался до февраля 1854 года. Свою жизнь в сибирской тюрьме Фёдор Михайлович описал в произведении «Записки из мёртвого дома»

ЧТЕЦ : «Брат! Я не уныл и не упал духом. Жизнь везде жизнь, жизнь в нас самих, а не во внешнем. Подле меня будут всегда люди, и быть человеком между людьми и остаться им навсегда, в каких бы то несчастиях, не уныть и не пасть — вот в чём жизнь, в чем задача её… Я осознал это… Да правда! та голова, которая создавала, жила высшею жизнию искусства, которая сознала и свыклась с возвышенными по­требностями духа, та голова уже срезана с плеч моих. Осталась па­мять и образы, созданные и ещё не воплощённые мной. Они изъ­язвят меня, правда! Но во мне осталось сердце и та же плоть и кровь, которая так же может и любить, и страдать, и желать, и помнить, а это всё-таки жизнь!..  Как оглянусь на прошедшее да подумаю, сколько даром потраче­но времени, сколько его пропало в заблуждениях, ошибках, в праз­дности, в неуменье жить; как не дорожил я им, сколько раз я гре­шил против сердца моего и ду­ха, — кровью обливается сердце моё. Жизнь — дар, жизнь — счас­тье, каждая минута могла быть ве­ком счастья… Теперь, переменяя жизнь, перерождаюсь в новую форму. Брат! Клянусь тебе, что я не потеряю надежду и сохраню дух мой и сердце в чистоте. Я переро­жусь к лучшему. Вот надежда моя, всё утешение моё» (Ф.М. Достоев­ский «Письма»).

ВЕДУЩИЙ (2):Каторга не сломила Достоевского. Острожский опыт научил его, обнаруживая противоречия характера, “полюсность души”, забираться до самых потаенных глубин человеческого сердца, отыскивать и видеть свет там, где, казалось бы, царит кромешная тьма. Именно на каторге Достоевский узнал “народ русский и так хорошо, как, может, не многие знают его”.

ВЕДУЩИЙ (1):Непомерные физические и нравственные перегрузки в годы каторги не уничтожили Достоевского, благодаря неистребимому желанию “быть человеком среди людей”, неистребимому желанию “разгадывать тайну человека”. На каторге, сам бесконечно страдая, все четыре каторжных го­да думал о том, что такое страда­ния, какова их роль в жизни и судьбе человека.

ВЕДУЩИЙ (2): Страдания, по мысли Достоевского, дают ключ к сочувственному понима­нию чужих несчастий, чужого го­ря, делают его нравственно более чутким. Любить, по Достоевско­му, значит уметь жертвовать со­бой и всем сердцем, всей душой откликаться на муки любимого человека, даже если бы для этого пришлось самому страдать и му­читься. А так как судьба самого Достоевского была трагична, то сострадание и любовь тесно пере­плелись в отношениях Фёдора Михайловича и Марии Дмитри­евны Исаевой. После смерти Николая I Достоевскому были возвращены некоторые граждан­ские права и присвоено звание ун­тер-офицера. Фёдор Михайлович женился на Марии Дмитриевне и вышел в отставку: со­вмещать военную службу и лите­ратуру было невозможно, а лите­ратура являлась его судьбой, его жизнью.

ВЕДУЩИЙ (1): Только в де­кабре 1859 года Достоевский вместе с семьёй вернулся в Петер­бург, в город, с которым у него было связано два самых важных события в жизни: «самая восхити­тельная минута», когда он стал писателем и Белинский благосло­вил его в литературу, и минута смерти — эшафот. С этого време­ни начались блистательные вы­ступления Достоевского на лите­ратурных вечерах. Вместе с братом Михаилом они стали издавать журнал «Время».

ВЕДУЩИЙ (2):Возвращение Достоевского из Сибири в Россию ознаменовалось завершением комической истории сватовства, повести “Дядюшкин сон”.

Сватовство старого князя к молодой уездной красавице Зиночке устраивает мать Зиночки -“Наполеона в юбке “. Она быстро смекнула, что “князь вполовину умерший и поддельный, вероятно, скоро и весь умрет”, а имение его никуда не денется. Ловкий интриган Мозгляков внушает своему молодящемуся дядюшке, что его сватовство – всего лишь сон.                                                                                                                                                      (Сцена “Неудавшееся сватовство”. Гл.13 от слов “Ах, боже мой! Вот и князь!”

ВЕДУЩИЙ (1):“Записки из мертвого дома”, “Записки из подполья”, романы “Униженные и оскорбленные”, “Подросток” – следующие произведения Ф.М. Достоевского, в которых он прослеживает уничтоженные веры в общие правила, когда “нет ничего святого”. Безудержная жажда самоутверждения поразила сознание и душу современного человека, сделала его палачом.

ВЕДУЩИЙ (2): Но «Записки из подполья» давались писателю нелегко. Мучительно и трудно умирала от чахотки его жена Мария Дмитриевна.  Через год по­сле смерти супруги, 31 марта 1865 года, Достоевский писал се­мипалатинскому другу А.Е. Вран­гелю — единственному свидетелю их любви…

ЧТЕЦ  «О, друг мой, она лю­била меня беспредельно, я любил её тоже без меры, но мы не жили с ней счастливо… Мы были не­счастны вместе (по её странному, мнительному и болезненно-фан­тастическому характеру), — мы не могли перестать любить друг друга; даже чем несчастнее были, тем бо­лее привязались друг к другу.  Помяните её хоро­шим добрым воспоминанием… Это была самая честнейшая и ве­ликодушнейшая женщина из всех, которых я знал во всю жизнь. Когда она умерла — я хоть мучился, видя (весь год), как она умирает, хоть и ценил и мучитель­но чувствовал, что я хороню с нею, — но никак не мог вообра­зить, до какой степени стало боль­но и пусто в моей жизни, когда её засыпали землёю. И вот уж год, а чувство всё то же не уменьшает­ся»(Ф.М.Достоевский«Письма»).                                                                                                                                     ВЕДУЩИЙ (1): После смерти жены и брата Достоевский чувст­вует себя бесконечно одиноким, он ищет любви, делает попытки жениться, мечтает иметь семью, детей, стать отцом. Однако ни Аполлинария Прокофьевна Сус­лова, ни Анна Васильевна Корвин-Круковская не смогли разде­лить с писателем его нелёгкую судьбу. Анна Васильевна сразу же после предложения Достоевского стать его женой сказала своей сес­тре Софье Ковалевской: «Ему нужна совсем не такая жена, как я. Его жена должна совсем, совсем посвятить себя ему, всю свою жизнь ему отдать, только о нём ду­мать. А я этого не могу, я сама хо­чу жить!»

ВЕДУЩИЙ (2): Какие проро­ческие слова! Они как будто адре­сованы второй жене писателя. Че­рез полтора года Достоевский познакомился с замечательной девушкой, которая согласилась выйти за него замуж. Этой девуш­кой была 20-летняя стенографис­тка Анна Григорьевна Сниткина

ВЕДУЩИЙ (1): 8 ноября 1866 года, взволнованный до крайности, Федор Михайлович сказал Сниткиной: «Представьте… что я признал­ся вам в любви и просил быть моей женой. Скажите, что бы вы мне от­ветили?..» Анна Григорьевна вспо­минает: «Я взглянула на столь доро­гое мне, взволнованное лицо Федо­ра Михайловича и сказала: «Я бы вам ответила, что вас люблю и буду любить всю жизнь».

ВЕДУЩИЙ (2): Столь долго­жданное семейное счастье при­шлось испытать Достоевскому в 46 лет. Фёдор Михайлович счи­тал свой брак с Анной Григорьев­ной вступлением в новую жизнь

ВЕДУЩИЙ (1): Обратимся к переписке Фёдора Михайловича и Анны Григорьевны. Она состав­ляет своеобразную семейную хро­нику и открывает личность Досто­евского с другой стороны

ЧТЕЦ : «Здравствуй, милая моя, бесценная, единственная, сокровище и радость моя. Милый мой друг, вчерашний день опять ничего не решил, а я всё ещё на одной точке и леплюсь кое-как, и не добился, покамест, ни до ка­кого результата, так что и опять не выезжаю; что-то скажет сегод­няшний день? Может быть, что-нибудь и будет решительное. Во всяком случае, завтра полу­чишь от меня точное известие, то есть выезжаю ли я или нет?

Ангел мой, ты не поверишь, как я обрадовался и с каким счас­тьем прочёл я, на почте, твои две крошечные писульки на двух лис­тиках. Я их целовал и так рад, так рад был твоей любви. Она видна в каждой строчке, в каждом выра­жении твоём, и как ты хорошо пи­шешь письма. Куда мне так напи­сать и так выразить моё сердце, мои ощущения. Я и наяву-то, и когда мы вместе, не общителен, угрюм и совершенно не имею дара выразить себя всего. Формы, жеста не имею. Но ведь я чувст­вую всё!»

Девушка: «…Письмо твоё до того меня тронуло, что я чуть не заплакала. Как я благодарна тебе и как я счастлива твоим письмом. Дорогой мой, я горжусь твоей лю­бовью чрезвычайно, но часто ду­маю, что совсем не заслужила та­кой любви. Я такая обыкновенная женщи­на, золотая середина, с мелкими капризами и требованиями и име­ющая разве одно достоинство, что крайне и беззаветно вас всех люб­лю четверых. И вдруг меня любит самый великодушный, благород­ный, чистый, честный, святой че­ловек! Дорогой мой, целую и обни­маю тебя миллионы раз и люблю бесконечно, и буду так любить всегда, если только бог положит мне жизни. Я сама себе завидую, вспоминая, как я счастлива была все эти 8 лет. До свиданья, доро­гой мой, целуем».

ВЕДУЩИЙ (2): Благодаря Ан­не Григорьевне Достоевский обрёл душевный покой, семейное счас­тье. С помощью жены писатель совершил литературный подвиг — написал в один год два романа: «Преступление и наказание» и «Игрок».

ВЕДУЩИЙ (1):Как исповедь героя, в которой бы раскрывалась борьба двух начал – добра и зла – в сердце человеческом, замыслил Достоевский “Преступление и наказание”. Главный герой- Родион Раскольников- совершает убийство, чтобы сделать счастливыми мать и сестру, чтобы окончить учение, а потом всю жизнь быть честным, неуклонным в исполнении «гуманного долга к человечест-ву” и  загладить преступление.  Но после убийства неразреши­мые вопросы восстают перед убийцею, неподозреваемые и неожиданные чувства мучают его сердце. Божия правда, земной закон берет свое, и он кончает тем, что принуж­ден сам на себя донести. Принуж­ден, чтобы хоть погибнуть в катор­ге, но примкнуть опять к людям; чувство разомкнутости и разъеди­ненности с человечеством, которое он ощутил тотчас же по совершении преступления, замучило его».

ВЕДУЩИЙ (2): А сейчас вы уви­дите сцену по роману Ф. М. Достоев­ского «Преступление и наказание». Замученный глубокими душевными переживаниями после совершения преступления, Раскольников прихо­дит к Сонечке Мармеладовой, чтобы поведать ей свою страшную тайну.

( На деревянном столе горит свеча. Вдоль стены стоит ку­шетка. На стуле сидит Раскольни­ков, закрыв лицо руками. Соня подхо­дит к нему.)

СОНЯ: Что с вами?

РАСКОЛЬНИКОВ: Ничего, Со­ня. Не пугайся… Вздор! Право, если рассудить, — вздор. Зачем только

тебя-то я пришел мучить? Право. Зачем? Я все задаю себе этот воп­рос, Соня…

СОНЯ (с состраданием вглядыва­ясь в него): Ох, как вы мучаетесь!

РАСКОЛЬНИКОВ: Все вздор! Вот что, Соня, помнишь ты, что я вчера хотел сказать тебе? Я сказал, уходя, что, может быть, прощаюсь с тобой навсегда, но что если приду сегодня, то скажу тебе, кто убил Лизавету.

Ну, так вот я и пришел сказать.

СОНЯ (с испугом в лице): Так вы это в самом деле вчера… почему ж вы знаете?

РАСКОЛЬНИКОВ: Знаю.

СОНЯ (робко): Нашли, что ли, его?

РАСКОЛЬНИКОВ: Нет, не нашли.

СОНЯ (чуть слышно): Так как же вы про это знаете?

РАСКОЛЬНИКОВ (с кривой улыбкой): Угадай.

СОНЯ (еще более робея): Да вы… меня… что же вы меня… так… пуга­ете?

РАСКОЛЬНИКОВ: Стало быть, я с ним приятель большой… коли знаю… (Смотрит пристально в глаза Соне.) Он… Лизавету эту… убить не хотел… Он ее… убил нечаянно… Так ты не можешь угадать-то?

СОНЯ (чуть слышно): Н-нет.

РАСКОЛЬНИКОВ: Погляди-ка хорошенько.                                                                                                                                         (Раскольников встает со стула и подходит к Соне.)

РАСКОЛЬНИКОВ: Угадала?

СОНЯ: Господи!                                (Соня падает бессильно на кушетку лицом в подушки. Рядом садится Рас­кольников.)

РАСКОЛЬНИКОВ: Полно, Со­ня, довольно! Не мучь меня!

СОНЯ (в отчаянии): Что вы, что вы это над собой сделали! (В порыве отчаяния она бросается Раскольникову на шею и крепко обнимает.)

РАСКОЛЬНИКОВ (отстраня­ясь от Сони): Странная какая ты, Соня, — обнимаешь и целуешь, когда я тебе сказал про это. Себя ты не помнишь.

СОНЯ: Нет, нет тебя несчастней никого теперь в целом свете! (Горько плачет.)

РАСКОЛЬНИКОВ: Так ты не оставишь меня, Соня?

СОНЯ (горячо): Нет, нет, никог­да и нигде! О Господи!.. Ох я несча­стная!.. И зачем, зачем я тебя преж­де не знала! Зачем ты прежде не приходил? О Господи!

РАСКОЛЬНИКОВ (горько): Вот и пришел.

СОНЯ: Теперь-то! О, что теперь делать?.. Вместе, вместе! — в катор­гу с тобой вместе пойду!

РАСКОЛЬНИКОВ (спокойно и надменно): Я, Соня, в каторгу-то, может, и не хочу идти.                                                              (Соня быстро встает и с изумлением смотрит на него.)

СОНЯ (в недоумении): Да что это! Да где это я стою! Да как вы, такой, могли на это решиться?.. Да что это!

РАСКОЛЬНИКОВ (устало): Ну да, чтоб ограбить. Перестань, Соня!

СОНЯ (громко; с возмущением): Ты был голоден! Ты… чтобы матери помочь? Да?

РАСКОЛЬНИКОВ: Нет, Соня, нет, не был я так голоден… Я действительно хотел помочь мате­ри, но… и это не совсем верно… Не мучь меня, Соня!

СОНЯ (всплеснула руками): Да неужель, неужель все это правда! Господи, да какая ж это правда! Кто же этому может поверить?.. И как же, как же вы сами последнее отда­ете, а убили, чтобы ограбить! А!..

РАСКОЛЬНИКОВ (с вдохнове­нием): Знаешь, Соня, знаешь, что я тебе скажу: если б я только зарезал из того, что голоден был, то я бы те­перь… счастлив был! Знай ты это! И что тебе, что тебе в том, ну что тебе в том, если б я и сознался сейчас, что дурно сделал? Ну что тебе в этом глупом торжестве надо мною? Ах, Соня, для того ли я пришел к тебе теперь! (Замолчал, задумался.) Пото­му я и звал с собой тебя вчера, что одна ты у меня осталась.

СОНЯ (робко): Куда звал?

РАСКОЛЬНИКОВ: Не воровать и не убивать, не беспокойся, не за этим… А вчера, когда звал, я и сам не понимал куда. За одним звал, за одним приходил: не оставить меня. Не оставишь, Соня?.. Будешь ко мне в острог ходить, когда я буду си­деть?

СОНЯ (горячо): О, буду! Буду!

ВЕДУЩИЙ (1): Оба   сидели   рядом, грустные и убитые, как после бури выброшенные на пустой берег оке­ана.   Он   смотрел   на   Соню   и чувствовал,  как много на нем было ее любви, и странно, ему стало вдруг тяжело и больно, что его так любят. Да, это было странное и ужасное чувство! Идя к Соне, он чувствовал, что в ней вся надежда и весь исход; и вдруг теперь, когда все сердце ее обратилось к нему, он вдруг почувствовал и осознал, что стал беспримерно несчастнее, чем был прежде.

ВЕДУЩИЙ (2): Вершиной в творчестве Фёдора Михайлови­ча Достоевского стал роман «Бра­тья Карамазовы». Прежде всего эта книга увлекательная. В ней разворачиваются события, кото­рые непременно должны привес­ти к трагедии. Убийство происхо­дит, и читатель долгое время остаётся перед загадкой: кто убил старика Карамазова? Все улики налицо: убил старший сын Дмит­рий. Но читатель уже успел полю­бить Дмитрия Карамазова и пове­рить ему. И только накануне суда читатель узнает, что убил не он, но суд приговаривает Дмитрия к четырём годам каторжных работ.

ВЕДУЩИЙ (1): Таков детек­тивный сюжет романа. Но сколь­ко ни думаешь над его содержани­ем, всё глубже понимаешь, что не в детективном сюжете дело. Этот роман о человеческой жизни, о том, как нестерпимо трудно бы­вает прожить эту жизнь, о челове­ческих страданиях.

  ВЕДУЩИЙ (2):Символично, что Лев Толстой, менее, чем кто-либо, склонный к благоговению перед авторитетами, уходя из Ясной Поляны “в мир”, оставив все и навсегда, взял с собой в свой, как оказалось, последний путь две книги: Библию и итоговый роман Достоевского “Братья Карамазовы”.

ВЕДУЩИЙ (1) В июне 1880 г. Слава писателя достигла апогея. На вечере в зале московского дворянского собрания в честь открытия народного памятника А.С. Пушкину на Тверском бульваре он произнес свою знаменитую “Пушкинскую речь”.

Чтение отрывка из “Пушкинской речи”.

В самом деле, в европейских литературах были громадной величины художественные гении -Шекспиры, Сервантесы, Шиллеры. Но укажите хоть на одного из этих великих гениев, который бы обладал такою способностью всемирной отзывчивости, как наш Пушкин. И эту-то способность, главнейшую способность нашей национальности, он именно разделяет с народом нашим, и тем, главнейше, он и народный поэт. Самые величайшие из европейских поэтов никогда не могли воплотить в себе с такой силой гений чужого, соседнего, может быть, с ними народа, дух его, всю затаенную глубину этого духа и всю тоску его призвания, как мог это проявлять Пушкин. Напротив, обращаясь к чужим народностям, европейские поэты чаще всего перевоплощали их в свою же национальность и понимали по-своему. Даже у Шекспира его итальянцы, например, почти сплошь те же англичане. Пушкин лишь один изо всех мировых поэтов обладает свойством перевоплощаться вполне в чужую национальность. Вот сцены из «Фауста»